Рецензия на роман Ирины Богдановой «Мера бытия»

Роман «Мера бытия» повествует о жизни ленинградцев во время блокады города. В нём есть всё, что могло бы заинтересовать искушённого читателя: описание исторических событий, переплетение судеб, тайна семьи главной героини, живые, изменяющиеся персонажи и многое другое.

Книга была напечатана издательством «Сибирская Благозвонница» в 2015-м году. ISBN: 978-5-91362-977-7. Количество страниц – 736. Первоначальный тираж – 10 тысяч экземпляров.

На большинстве литературных сайтов произведениеотнесено к категории «историческая проза». Сам же автор считает, что «Мера бытия» — это повествование на исторической основе, а не строгий исторический роман. При этом, по словам Ирины Богдановой, все даты и факты, упомянутые в книге, ею тщательно проверялись, а в основу сюжетной линии легли рассказы блокадников, их мемуары.

Рецензия на трилогию Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль»

На днях окончил читать трилогию Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль». Книга более полугода лежала на виртуальной полке моей библиотеки, рядом с ещё почти тремя сотнями своих сестёр, отобранных мною для возможного прочтения. По названию мне казалось, что ранее я её уже читал. Но, как выяснилось, ошибся. Видимо, спутал с каким-то другим произведением.

Что могу сказать?

Запись презентации альбома «Взгляд на жизнь»

Около 20-ти лет тому назад возникла мечта: создать собственную музыкальную группу, писать для неё песни, организовывать концерты, гастроли. Почти 2 года мы с Виталием Журбой плотно работали над нашим дебютным альбомом «Взгляд на жизнь». В октябре диск вышел, а 9-го ноября состоялась его презентация.

И сегодня с радостью делюсь записью нашего первого рок-концерта!

На распутье

Мы часто оказываемся на распутье. Ситуации бывают разные, но их все объединяет одно — необходимость сделать выбор. А как быть, если есть только два варианта, и оба — очень болезненные? Какую руку не так больно отрезать: левую или правую?

А может, есть третий, не болезненный, вариант, но мы просто не видим его? Не хотим видеть!

И как же всё-таки поступить, находясь в сложной жизненной ситуации? На что решиться, чтобы не было так больно?

На распутье

-Не ожидал тебя здесь встретить! Это же городское дно, — что ты тут делаешь?

-Присаживайся, Стёпа, поговорим...

Степан, которого когда-то все ставили в пример, за последние несколько лет разительно изменился. Никто толком не знал, что с ним произошло, но вдруг ушла жена, забрав с собой детей, затем уволили с работы. Он стал завсегдатаем кабаков и притонов. В городе его не редко видели в окружении лиц, имевших ни одну судимость.

-Витя, предупреждаю сразу, я терпеть не могу моралистов!

-Садись! — слегка раздражённо произнёс Виктор.

Степан шумно вздохнул и опустился на стул с противоположной стороны стола. Взгляды мужчин встретились.

-Пить будешь?

-Сегодня день трезвости, — угрюмо ответил Степан.

-Как знаешь.

Виктор чуть больше, чем на половину, наполнил стакан водкой и залпом осушил его.

-Говорят, ты хорошо поднялся, — немного помолчав, спросил Степан.

-Говорят, — согласился Виктор. — Белую «Бэху» видел у входа?

-Твоя?

-Моя...

-Хорошая тачка.

-Не плохая... Тебе деньги нужны?

Вопрос был неожиданным, и Степан на какое-то мгновение растерялся. Собравшись, он изучающим взглядом посмотрел на Виктора и понимающе улыбнулся:

-Конкуренты напрягают?

-Дурак ты, Стёпа, — поморщился Виктор.

Достав из кармана бумажник, он бросил на стол несколько пятитысячных купюр.

-Расплатись с официантом. Остальные — твои.

Встав из-за стола, Виктор, слегка покачиваясь, направился к выходу. Степан проводил его недоумевающим взглядом и присвистнул.

-Вот дебил!

Упрямая надежда

Когда расстаёшься с дорогим тебе, любимым человеком, кажется, что весь мир вокруг тебя рушится, что всё теряет всякий смысл... Но где-то в глубине всё ещё тлеет слабенький огонёк — частичка костра чувств; и как только обращаешь на него внимание, огонёк становится ярче, постепенно превращаясь из слабенькой искры в хоть и маленькую, но уверенно горящую свечу, — в свечу надежды на то, что, быть может, когда-нибудь всё изменится, и сохранённая свеча даст новую жизнь большому костру чувств. И вместе с этим приходит осознание того, что мир вокруг вовсе не рухнул, а лишь возникла на пути преграда, которую нужно преодолеть; и появляется цель — пройти жизненный путь, сохранив свечу, не дав ей погаснуть. Об этом и сегодняшнее стихотворение.

Упрямая надежда

Холод обжигает душу;
в горле комом застывает крик.
Всё пропало; я — не нужен!
Вот он — апокалипсиса миг!

Тишина. Погасли звуки.
Небо взялось серой пеленой.
Расплескали силу руки,
овладела тяжесть головой.

Метанойя

Даже после того, как приходит осознание бесценности времени, периодически тратишь его в пустую. А потом, оглядываясь на прожитые дни, сокрушаешься, понимая, что вновь сделал гораздо меньше, нежели мог бы сделать...

Я неоднократно возвращался к этой теме, так как она меня действительно волнует, и вот ещё одно стихотворение о растраченном времени.

Метанойя

Всё чаще мне слышится слово «зачем»,
и смысл пытаюсь найти я во всем:
в делах и в поступках, и в жизни своей -
о сколько в ней, Боже, растрачено дней!

Звезда

Чувства не редко сравнивают с огнём, и это, на мой взгляд, довольно удачный образ. Как костёр, если в него не подбрасывать сухие ветви, быстро перегорит и потухнет, так и чувства, если их не выказывать, не проявлять заботу друг о друге, не дарить друг другу ласку, не окружать заботой, — сойдут на нет. Всестороннее проявление своего отношения к возлюбленному — те самые сухие ветви, которые жизненно необходимы для дальнейшего горения костра. А чёрствость или ложь — это сырые ветви, от которых лишь появится задымление, да погаснет огонь.

Костёр чувств, безусловно, гораздо проще поддерживать вдвоём, — да и только тогда он, пожалуй, действительно является костром. Если по какой-то причине он и она не могут быть вместе, то их костёр превращается в две (а порою и в одну) свечи, хранящих заветный огонёк, способный в любой момент разжечь большой костёр чувств. Но, в отличие от костра, свеча очень слаба, — она может погаснуть даже от лёгкого дуновения ветра, от дождя или бури жизненных испытаний. Нужно приложить не мало сил, чтобы, пройдя все испытания, выпавшие на долю, пронести свечу зажжённой, и, быть может, в итоге с её помощью всё же разжечь большой костёр.

Путь очень трудный, и многие, не вынеся разлуку, предпочитают загасить свою свечу, надеясь затем обрести новую, которая легко и сразу разожжёт костёр чувств. Но есть и такие, которые стараются сохранить первую свечу, пронести её сквозь ветра, дожди и бури. О таком пути и стихотворение, которое я сегодня предлагаю вашему вниманию.

Звезда

Вновь окутает город ночь.
Суета до утра уснёт.
Все заботы отступят прочь,
но их место тоска займёт.

Среди сотен ночных огней
без труда отыщу звезду;
станет вмиг на душе теплей,
и поверю опять в мечту.

Такая роль

Кому-то дано испытать ответные чувства, кому-то — нет. Любить безответно, конечно, сложнее, и на это не каждый способен. Кто-то изо всех сил стремится загасить в себе внезапно вспыхнувшую искру, поскорее забыть человека, пробудившего в нём чувства, но не сумевшего на них ответить, а кто-то и вовсе ломается, не вынеся боли, вызванной разочарованием, потерей мечты. И получается, что любишь преимущественно для себя, что чувства очень сильно разбавлены эгоизмом, который лишает сил. Но если человек, не ответивший взаимностью, тебе по-настоящему дорог, и ты осознаёшь это, то и на жизнь начинаешь смотреть совсем иначе. Конечно, тоска при этом никуда не девается, но появляются силы её отгонять. Ты ведь тогда понимаешь, что твоя слабость причинит боль тому, кого любишь, — а этого делать ведь совершенно не хочется. А ещё понимаешь, что можно помогать родному человеку, даже не находясь с ним рядом, — если не оказывать явную поддержку, то хотя бы искренне молиться о нём. Всё это я и попытался передать в стихотворении, которое сегодня предлагаю вашему вниманию.

Такая роль

В стакан налью домашнего вина,
и выпью залпом я его до дна.
Тепло прольётся, и отпустит боль;
хотя и знаю — лишь на время.
Покинет хмель, как снова стремя
печали сдавит грудь — такая роль.

Апрель

Стихотворение было написано во время прогулки по улицам весеннего города. В нём я попытался передать то самое настроение, которое наполняет душу солнечными апрельскими днями, заставляя её петь и парить в причудливых облаках, безмятежно плывущих среди бескрайней синевы небосклона; настроение, которое всем нам так хорошо знакомо, и, я думаю, многими очень любимо.

Апрель

Я иду по цветущему городу, -
светит солнце и птицы поют!
Ветер треплет земли сонной бороду,
облака надо мною плывут!
И волнительно мне, и так радостно!
Сердце вновь замирает в груди...
От предчувствия, что ли, так сладостно?
Что же ждёт-то меня впереди?!

«Мы упрямо так часто скрываем...»

Как-то бессонной ночью я задумался о том, что мы, поглощённые различными делами, так часто забываем говорить близким людям о том, насколько они нам дороги. Нам кажется, что они и без лишних слов давно всё знают, что повторять вовсе и не обязательно. И мы, постоянно испытывая душевную пустоту, а порою даже глубокое одиночество, всё куда-то спешим, всё к чему-то стремимся, надеясь, что это что-то даст нам долгожданное счастье. И спохватываемся лишь тогда, когда родные люди навсегда от нас уходят. Мы вдруг понимаем, что то, к чему всю жизнь стремились, то, чего нам так не хватало, всё это время было рядом! Но понимание это порою приходит слишком поздно, когда уже нельзя ничего исправить.

В результате этих размышлений и родились следующие строчки.

* * *

Мы упрямо так часто скрываем,
что на сердце у нас, на душе.
Суете мы себя посвящаем
как безвольные псы госпоже!