Странник

Странник

Внимание! Заполните форму ниже и получите подарочный купон с 25-процентной скидкой на все изданные книги!




Он — одинокий романтик, не понятый даже родными. Странствуя, он, сам того не зная, ищет её. И однажды находит. Они сразу узнают друг друга. Но...

 

 

Странник

 

Рассвет застал его уже одетым и готовым к дальней дороге. Часы показывали только начало шестого, а он уже успел сделать утреннюю зарядку, позавтракать и собрать свой дорожный рюкзак. Окинув быстрым, внимательным взглядом маленькую, но весьма уютную комнатёнку и ещё раз убедившись в том, что ничего не забыто, он накинул рюкзак на плечи и вышел в прихожую.

-Всё-таки уходишь? — подходя к нему, тихо спросила маленькая, низкорослая старушка.

-Да, мама, ухожу, — ответил он.

Женщина тихо всхлипнула и смахнула с глаз накатившие слёзы.

-Опять ты плачешь, — с укоризной в голосе произнёс он.

-А как же мне не плакать, Стёпа? Ведь ты уходишь неизвестно куда и неизвестно на какое время... А если с тобой что случиться? Ведь мы даже не узнаем!

Она не выдержала и разрыдалась.

-Ну, не надо, мам! Ты же знаешь — я вернусь... Я ненадолго...

-Ладно, иди, — сквозь слёзы произнесла женщина. — Иди... Что ж с тобой поделаешь?..

Он поцеловал старушку в мокрую от слёз щёку и вышел во двор.

На дворе было свежо и прохладно. Восходящее солнце хоть и освещало весь двор, но ещё практически не грело. Лёгкий ветерок, едва заметно теребивший листву яблони, росшей вблизи крыльца, слегка пощекотал гладко выбритые щёки. Степан улыбнулся и медленно пошёл к калитке.

-Стёп, постой! — крикнул с другого конца двора высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти.

Он быстро приблизился к уходившему и, положив свою огромную мозолистую ладонь на его плечо, заглянул в светло-голубые глаза.

-На долго ли, брат?

-Пока не знаю. Может, на неделю, а может, и на месяц...

-Ты, братуха, на меня не обижайся, но я решительно тебя не понимаю. Вот для чего ты теперь уходишь? Зачем всё это?

-Ты, Коля, не забывай, что наш дед был цыганом. Вероятно, я в него... Я не могу долго сидеть на одном месте. Не могу! Понимаешь?

-С трудом, — тихо ответил Николай.

Они замолчали. Из курятника донеслось задорное пение петуха. Ему сразу же ответил соседский петух. Затем второй, третий... Степан взглянул на наручные часы, глубоко вздохнул и тихо произнёс:

-Мне пора, брат, прощай...

-Но ты хоть к нашей с Анькой свадьбе вернешься? — спросил Николай.

-Вернусь.

И братья крепко пожали друг другу руки.

Степан поправил на плече рюкзак, бросил последний взгляд на отчий дом и медленно пошёл на восток. А Николай, вынув из кармана сигареты с зажигалкой, закурил и, пуская дымовые кольца, долго смотрел вслед уходящему брату.

На третий день своего путешествия, миновав несколько деревень и два довольно густых леса, Степан вышел к реке — хоть и не сильно большой, но с весьма бурным течением.

Остановившись в нескольких шагах от водной кромки, он сбросил с плеч рюкзак, снял мокрую от пота рубаху и присел возле огромного дуба, росшего, вероятно, уже не первый век.

А день выдался жаркий; было только одиннадцать часов, но стоял такой сильный зной, что даже дышать было трудно.

-Наверно, скоро будет дождь, — тихо произнёс Степан и, набрав в ладони прохладной речной воды, прыснул ею на разгорячённое лицо.

Затем он расстелил на траве рубаху и, растянувшись на земле, закрыл глаза.

Кругом стояла такая тишина, что казалось, будто находишься не на улице, но в большом здании с герметично закрытыми окнами и дверьми. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листьев. Лишь изредка до слуха доносилось тихое жужжание пролетавшей неподалёку мухи. Но и оно было каким-то вялым, слабым; вероятно, насекомому также не нравилась столь сильная жара.

Опускаясь на землю, Степан думал, что как только он закроет глаза, тут же заснёт. Но вышло всё наоборот: едва сомкнулись веки, усталость стала постепенно отступать, и он невольно начал прислушиваться к окружающей среде, вслушиваться в тишину, пытаясь обнаружить в ней хоть малейшие признаки жизни. Затем внимание Степана переключилось на мысленное созерцание пройденного пути. И, наконец, он вдруг заметил, что повторяет какие-то строки. Степан внимательно вдумался в то, что шептали губы уже на протяжении целой минуты, и понял, что сочинил очередное стихотворение. А раз сложились строчки, то их следовало немедленно занести на бумагу, иначе они могли безвозвратно уйти в небытие.

Он нехотя поднялся, вынул из рюкзака ручку с тетрадкой, припасённые для подобных случаев, и стал торопливо записывать очередное произведение.

-И почему стихи приходят ко мне на ум именно тогда, когда я менее всего хочу ими заниматься? — произнёс Степан, когда все строфы были записаны, стихотворение неоднократно прочитано, различные ошибки тщательно исправлены. — Почему тогда, когда я хочу писать, ничего не выходит, а когда не хочу — рождаются хорошие строчки, которые просто необходимо записывать?

Он немного помолчал и сам себе ответил:

-Вероятно, это особенности таланта — приходить тогда, когда ему вздумается, а не тогда, когда я хочу... И если так, то мне ничего не остаётся, как брать ручку и записывать.

Он снова опустился на рубаху и вновь закрыл глаза. Но на этот раз в голове не возникли новые строфы; напротив, Степана посетил столь желанный им сон.

Проснувшись, он внимательно посмотрел на небо, которое стремительно заволакивали серые тучи, и тихо произнёс:

-Я снова оказался прав — скоро будет дождь... К тому же, должно быть, очень сильный.

К этому времени жара значительно спала. Поднялся ветер, который с каждой минутой всё усиливался, угрожая перерасти в полноценный ураган. Появились различные звуки — шум листвы, плеск воды, взволнованный щебет птиц, вероятно, предчувствовавших приближение бури. От гробовой тишины, безраздельно царившей ещё какой-то час тому назад, не осталось и малейшего следа. Природа пробудилась, и сообщала об этом на все голоса.

-Пора отсюда уходить, — вставая и надевая рубаху, произнёс Степан. — Нужно искать укрытие. Но где его найти? — вот в чём вопрос.

Он вновь накинул на плечи рюкзак и медленно пошёл вдоль берега.

Примерно через сотню метров Степан наткнулся на кем-то аккуратно выструганную деревяшку. Нагнувшись, долго её рассматривал, пытаясь сообразить, для какой цели она могла понадобиться. Затем бросил свою находку в воду и стал наблюдать, как река медленно уносит её вниз по течению. Когда деревяшка окончательно скрылась из глаз, он глубоко вздохнул и продолжил путь.

Вдоль берега Степан шёл не долго. Примерно через пол километра река резко повернула вправо, уходя в сторону полей, а он свернул влево, к полузаброшенному дачному посёлку. Небо к тому времени полностью затянули чёрные тучи. Сверкала молния, вслед за которой недовольно отзывался гром. Дождь едва срывался; но то, что он вот-вот усилится, не вызывало никаких сомнений. Поэтому, надо было торопиться, чтобы основательно не промокнуть.

Он быстро пересёк ближайшую рощу, перепрыгнул через невысокий частокол и вбежал в маленькую, деревянную беседку, с трёх сторон окружённую кустом шиповника.

Конечно, было не хорошо укрываться в чужой усадьбе, предварительно не получив разрешение хозяев. Но Степан надеялся, что дождь продлится не долго, и он уйдёт также незаметно, как и пришёл.

Степан присел на аккуратно сколоченную лавочку, вынул из рюкзака небольшое яблоко, поднятое возле чьих-то ворот ещё вчерашним утром, и стал ждать усиление дождя, немного утоляя разыгравшийся вдруг голод.

С каждой минутой молнии сверкали всё ярче, а гром гремел всё громче. Резкие порывы ветра подхватывали дождевые капли, швыряя их в разные стороны.

-Кажется, начинается, — сказал Степан и запустил остаток яблока в согнувшиеся кусты шиповника.

Было всего около четырёх часов, но в промежутках между вспышками молний сгущалась такая темень, что создавалось впечатление, будто уже глубокая ночь.

Очередная вспышка молнии оказалась настолько яркой, что Степан невольно зажмурился. А от последовавшего вскоре удара грома он вскочил на ноги и крепко зажал уши. В тот же миг небо словно прорвало – дождь полил плотной водяной стеной. Вокруг образовались глубокие лужи.

Однако предположения Степана и на этот раз оказались верными — дождь был хоть и сильным, но не долгим. Через десять — пятнадцать минут он стал слабеть. А вскоре и вовсе прекратился.

Небо ещё было затянуто тучами и с крыш непрерывными струями стекала дождевая вода, когда до слуха вдруг отчётливо донеслись чьи-то шаги. Кто-то шёл в сторону беседки. Сначала Степан хотел спрятаться за кустами шиповника и, улучив удобную минуту, покинуть приютившую его усадьбу. Но потом передумал. Опустил на пол свой рюкзак и стал ждать появление хозяев.

Ждать пришлось не долго. Вскоре шаги стали совсем близкими, и из-за кустов шиповника вышла молодая девушка, одетая в скромное серое платье и розовую кофточку. Увидев её, Степан невольно привстал и устремил свой взгляд на симпатичное лицо незнакомки. Его мгновенно очаровали её светло-серые глаза и русые, кудрявые волосы, волнами спадавшие с плеч.

Заметив нежданного посетителя, девушка замерла от неожиданности. А когда слегка справилась с охватившей её оторопью, она стала с интересом рассматривать его мускулистое тело, широкие плечи, большие и сильно загоревшие руки.

Около минуты они молча смотрели друг на друга. Затем девушка первой решилась нарушить затянувшееся молчание:

-Вы кто? – не громко спросила она мягким, ласковым голосом, от звука которого по телу Степана разлилась волна особого, ранее им не испытываемого тепла.

-Я — странник, — ответил он. — Вы извините, пожалуйста, что я забрался в вашу усадьбу; просто начался дождь, и мне необходимо было какое-нибудь укрытие...

-Да я вовсе не сержусь... – улыбнулась девушка. — А звать-то вас как?

-Степан.

-А меня — Настя.

Она вошла в беседку и присела на лавочку. Он последовал её примеру. Настя внимательно посмотрела в глаза Степана и осторожно спросила:

-А дом у вас есть?

-Есть, конечно, — ответил Степан. – Но я не могу там долго находиться.

-Почему?

Он глубоко вздохнул.

-Это, наверно, сложно объяснить. Понимаешь… — Степан замялся. — Мы можем на «ты»?

-Да, давай, — согласилась Настя.

-Понимаешь, мне раньше казалось, что всему причина наследственные гены – дед был цыганом. Но, наверное, дело далеко не в этом. Душе необходимо очень близкое общение, полное доверие, а у меня этого никогда не было… И не скажу, что отношения с матерью, братом плохие – нет. Они довольно тёплые… Но мне нужно что-то совсем иное, — не знаю, это сложно передать словами… Вот только оно для меня, как воздух, понимаешь?

Девушка молча кивнула.

-Без общения с действительно родственной душой, с которой мы могли бы быть единым целым, меня очень часто накрывает. Накатывает невыносимая душевная боль, которую иногда очень сложно скрыть. А странствования помогают немного заглушить её. Я брожу по безлюдным местам, ночую под открытым небом… Иногда пишу стихи. Когда начинаю чувствовать, что меня отпускает, возвращаюсь домой. Но обычно не на долго. Вскоре вновь ухожу. Мать всякий раз плачет, и это разрывает сердце. Но что я ей могу сказать? Своим откровением сделаю лишь ещё больнее.

А тут брат собирается жениться. Я, вроде бы, и рад за него, — искренне рад, понимаешь? – но, в то же время, у самого на душе отчего-то ещё тяжелее становится… Вот и ушёл в очередной раз бродить. Но к свадьбе надо будет вернуться, иначе не поймёт он меня, обидится. Придётся вновь одеть на лицо маску.

Окончив говорить, Степан опустил голову. Какое-то время они сидели молча, каждый думая о чём-то своём. Наконец Настя вновь нарушила молчание:

-Мне знакомо это чувство, — тихо произнесла она. – Я уже почти десять лет живу в этом посёлке вдвоём с дедушкой. Родители развелись, у них новые семьи, и я оказалась ненужной… — девушка грустно вздохнула. – Ты сказал, что пишешь стихи. Можешь, что-нибудь прочитать?

-Могу, конечно, — откликнулся Степан. Он вынул из рюкзака тетрадку. – Вот, сегодняшнее:

Теплый южный ветер дует мне в лицо.

Солнце пламенем своим нещадно кожу жжет.

Точкой вдруг мелькнуло справа деревцо.

Но дорога, Извиваясь, влево вновь берет,

 

Я схожу с нее направо, лезу в пыль.

Кочки да овраги возникают на пути.

Здесь никто, пожалуй, раньше не ходил.

Но до этой малой тени должен я дойти...

 

Не легка порой бывает жизнь моя,

но иной судьбы я не хочу себе желать.

Повидал в пути я многие края,

И еще успеть хочу не меньше повидать.

 

-Хорошие строчки. В них чувствуется твоя душа, — задумчиво произнесла Настя.

-Спасибо большое, — смущённо ответил Степан.

Они просидели до позднего вечера. Разговаривали о самых разных вещах: делились воспоминаниями из детства, рассказывали о вкусах и взглядах, поверяли мечты и стремления. У обоих было такое ощущение, будто знакомы друг с другом на протяжении многих лет. Необыкновенная лёгкость и тепло наполняли в эти часы их души.

Когда совсем стемнело, Настя предложила переночевать у них в доме, но Степан деликатно отказался. Он лишь попросил разрешение остаться до утра в беседке.

-А не замёрзнешь? – заботливо поинтересовалась девушка.

-Нет; я привычный, — ответил Степан.

-Ну, хорошо... Только я вынесу тебе одеяло с подушкой. И не спорь со мной! Они тебе пригодятся.

Он улыбнулся; а она слегка провела рукой по его волосам и, смеясь, побежала в сторону дома.

Растянувшись на лавочке, Степан почти сразу уснул.

Проснулся он, когда на востоке небо едва начинало розоветь. Над головой ещё горели звёзды, из-за деревьев выглядывала луна. Было совсем тихо и слегка прохладно. Выбравшись из-под одеяла, Степан поёжился.

Перед тем, как уйти, он написал Насте небольшую записку, в которой горячо поблагодарил за прошлый вечер и ночлег.

«Ты необыкновенный человек, и мне ещё никогда не было так хорошо, — писал Степан. – Очень хочется верить, что и ты испытываешь подобные чувства. Мне сейчас надо уйти, чтобы разобраться в себе. Но я вернусь, обещаю. Ты только дождись меня. Пожалуйста!..»

Очередное скитание затянулось на три недели, по прошествии которых Степан вновь переступил порог родного дома. Но там он пробыл лишь неделю. Едва успели отгулять свадьбу брата, как Степан опять собрал свой рюкзак и ушёл.

На этот раз он не брёл в неизвестном направлении, а уверенно шёл по конкретному адресу.

Степан достиг желанной цели уже на следующее утро. Обойдя вокруг дома, он осторожно приблизился к воротам и не громко постучал. На стук вскоре вышел не высокий, совершенно седой старичок. В руке он держал самодельную палочку, на которую то и дело опирался.

-Вам кого? — спросил старичок слабым, хриплым голосом.

-Мне нужна Настя, — ответил Степан. — Она дома?

-Нет её; уехала.

-Уехала? – растерялся парень. — А когда вернётся?

-Кто ж её знает? Вот как надоест быть в городе, так и вернётся...

-Она в город поехала?

-Да, в город... Приезжал тут какой-то родственник нашей соседки; Они познакомились, пообщались и вместе уехали... Вот такие, брат, дела... А ты кем будешь? Что ей передать, когда вернётся?

-Ничего не надо передавать, — слегка дрогнувшим голосом ответил Степан.

-Ну, как знаешь.

Старичок повернулся и медленно вошёл во двор. Степан постоял немного и, едва передвигая внезапно отяжелевшие ноги, побрёл прочь от дома, вдруг ставшего ему совсем чужим и таким холодным...

На глаза невольно навернулись слёзы.

-Что же? — прошептал Степан. — Значит, не дано…

data-yashareType="button" data-yashareQuickServices="yaru,vkontakte,facebook,twitter,odnoklassniki,moimir,lj,gplus">


Похожие записи

Количество просмотров: 2 708

6 комментариев

  1. валерий полтавец
    27 Июл, 2011

    а что автор хотел сказать? куй железо пока горячо? детский лепет.

  2. Аргунов Артём
    27 Июл, 2011

    Валерий, а где вы повстречали эту фразу?

  3. Аня
    27 Июл, 2011

    Ну, вполне себе симпатичный рассказ ) Есть творческие люди, у которых своё понятие о норме (я о герое рассказа), свой, желаемый уклад жизни... Может, действительно, ему для творчества не хватает единения с природой и чувства свободы, что, собственно, он и восполняет, уходя из дома... Родителей, конечно, жаль, но что ж поделать?.. )

  4. Татьяна
    29 Июл, 2011

    Рассказ довольно интересный, но очень быстро заканчивается, как будто обрывается, вроде бы должно быть ещё продолжение, но — все, финал! 🙂

  5. Николай
    1 Мар, 2021

    Спасибо, прочитал с интересом!) Единственное, что меня всё-таки немного смутило с точки зрения сюжета — это та лёгкость, с которой Степан и Настя перешли (практически в первую же минуту) к довольно доверительному разговору... Не то, что бы такого не бывает (подобное вполне может случаться), но именно в данном случае я почему-то не очень поверил (простите, просто делюсь чисто личными впечатлениями).

    А вот самый яркий момент для меня — возможно, несколько неожиданно — это маленькая сюжетная деталь, когда Степан подобрал обструганную кем-то деревяшку, подержал её и бросил в реку. Первая мысль: представил себе человека, который до этого обстругал деревяшку и оставил её, а потом, возможно, вернулся, чтобы её забрать, и не обнаружил её. Не знаю, что именно повлияло, но мне в этот момент почудилось одиночество (то ли одиночество этой деревяшки, то ли одиночество того неведомого человека, который её обстругал). Кстати, точно такое же, какое я почувствовал уже в следующие секунды, когда Степан один пережидал непогоду в беседке: вокруг бушует гроза, кто-то, конечно, сидит дома в тепле, а Степан — в чужой беседке.

    Ещё раз спасибо за рассказ!)

  6. Артём Аргунов
    5 Мар, 2021

    Николай, благодарю Вас за столь развёрнутый комментарий!

    Насчёт быстрого перехода к доверительному разговору: так действительно бывает. Причём даже между довольно замкнутыми людьми, если они оба почувствуют родство душ. Тогда ощущается особая лёгкость, которая в течение совсем короткого времени снимает все барьеры.

    Насчёт одиночества Вы очень метко подметили!.. 🙂

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *