Любовь двух фейков

Любовь двух фейков

Оглянитесь – кого вы видите вокруг себя? Самих людей или же только их маски, надёжно скрывающие неповторимую красоту душевного мира, омытую океаном невыносимой боли и дымкой горького разочарования? А можете ли вы взглянуть сквозь неприглядную маску, рассмотреть за ней истинное лицо своего ближнего? Это сложно сделать даже в реальной жизни, не говоря уже про её виртуальное отражение. Сложно, но возможно. Персонаж моего нового рассказа, неожиданно для себя самого, сумел справиться с данной задачей. А вот о том, что же он разглядел, читайте ниже.

Далее

Глаза души

Глаза души

У души, безусловно, есть свои глаза, которые позволяют ей очень многое видеть, в том числе и на огромном расстоянии. В сегодняшнем небольшом рассказе я попытался описать это свойство, которое, думаю, знакомо очень многим. Ну, а насколько удачно у меня это получилось, — судить вам!

 

Глаза души

Небольшое рыболовецкое судно, слегка покачиваясь на волнах, медленно бороздило морские просторы. У кормы стояли два матроса, — один курил, играясь зажигалкой, второй, отвернувшись от приятеля, смотрел во тьму.

-И что ты там пытаешься разглядеть, Валер? — выпустив очередные кольца дыма, спросил первый матрос.

Валерий не ответил. Он лишь сделал небольшой шаг влево, уворачиваясь от пущенного в его сторону дыма, и слегка повёл плечами. С севера дул хотя и слабый, но довольно прохладный ветер. К полуночи заметно похолодало.

-Как думаешь, дождя не будет? — вновь поинтересовался первый моряк.

-Вряд ли, — взглянув на ясное, звёздное небо, отозвался второй.

Он глубоко вздохнул и провёл рукой по взъерошенным ветром волосам.

-Валер, что случилось? — кладя ему руку на плечо, участливо поинтересовался приятель. — Ты весь вечер какой-то не такой...

Далее

Нет дороги назад

Нет дороги назад

«Нет дороги назад» — это повествование о принятии не простого решения и сложном пути его воплощения в жизнь. Но каждый труд обязательно вознаграждается, а мечты сбываются лишь тогда, когда мы доростаем до них! Только ищущий — находит, и только стучащемуся — отворяют.

Нет дороги назад

Вздрогнув, Стас открыл глаза и посмотрел на часы — было тридцать две минуты восьмого. «Вставать, или полежать минут десять — пятнадцать? Нет, пора!»

Стас довольно поздно лёг, и в течение ночи неоднократно просыпался, — так с ним часто бывает, когда он сильно волнуется, ожидая не простой грядущий день.

«А может, бросить? — мелькнула мысль в ещё совсем вялом, полусонном мозгу. — Пока ещё не поздно, взять и отказаться от задуманного? Ведь никто не узнает! Ну, почти никто. Витьку что-нибудь навру — он мужик простой, поверит сходу в любую басню.»

-Нет! — в слух произнёс Стас, — никаких разворотов! До конца! Мне уже нечего терять.

Глаза закрывались, и очень не хотелось вставать, но решение было принято. Резко отбросив одеяло, Стас вскочил с кровати и взял в руки гантели. Холодные металлические изделия отчего-то казались невыносимо тяжёлыми, так и хотелось разжать пальцы и выпустить их из рук. Стас, стиснув зубы, упрямо продолжал выжимать привычную сотню. Закрыв глаза, он вяло вёл подсчёт с трудом дающихся сетов.

-Девяносто восемь... Девяносто девять... Сто... Фу-у-ух!.. Готово. Теперь умываться, бриться и завтракать!

***

В очередной раз взглянув на часы и убедившись, что время ещё есть, Стас снял со стены гитару и присел на край дивана. Музыкальный инструмент совсем недавно появился в его доме, и об этом ещё никто не знал. Пробежавшись по струнам, Стас с силой ударил сверху вниз сразу четырьмя пальцами правой руки, переходя с перебора на бой. Чарующий звон струн, лаская слух, успокаивал его нервы, натянутые словно тетива, и погружал в такой приятный, убаюкивающий мир грёз. Он не знал ни единой мелодии, предпочитая просто экспериментировать, поочерёдно беря знакомые аккорды и подбирая бой, согласно текущему настроению. Подушечки пальцев левой руки приятно саднили, прикасаясь к струнам и зажимая их на нужных ладах, а мышцы правой руки, находясь под умеренным, но постоянным напряжением, столь же приятно ныли, — ещё не успели полностью расслабиться после утренней зарядки.

Глаза периодически пытались закрыться, но уже не с прежней настойчивостью. Зарядка и холодный душ сделали своё дело — побеждённая сонливость стремительно отступала.

***

Уже стоя на пороге и закрывая входную дверь, Стас в который раз подумал о том, что ещё есть возможность отказаться от задуманного, не рисковать, оставив всё так, как есть. Пути для безболезненного отступления пока ещё открыты, но спустя какой-то час таковой возможности уже не будет!

«Я ставлю на кон всё, что у меня есть. Если что-нибудь пойдёт не так, я погибну. Ещё можно отказаться, можно соскочить. Никто не узнает, никто не обвинит в трусости! И всё останется так, как есть.»

Стас остановился. На улице было совсем тихо; лишь где-то вдалеке едва слышно лаяла собака, да на деревьях пели птицы. Весна уверенно вступала в свои права: стремительно набухали почки, пробивалась первая трава. Некоторые деревья уже во всю цвели. С ясного, светло-голубого неба светило приветливое апрельское солнце, так нежно и ласково щекотавшее лицо, шею и руки.

«Весна — пора, когда так хочется верить в светлый и долгожданный, столь желанный поворот в жизни! А вдруг для меня она станет последней? Бред! Хватит себя накручивать! Решение принято, оно будет реализовано, — и баста! Всё будет хорошо!» резко тряхнув головой, Стас вытер со лба выступивший пот и уверенной походкой направился в сторону калитки.

***

-А вот и генеральный продюсер приехали-с! — привычной шуткой встретил Стаса Игорь. Когда Стас подъехал к зданию дворца культуры, в котором должен был пройти сегодняшний концерт, Игорь с Аней уже ждали его у парадного входа.

-Привет-привет! — выходя из машины и крепко пожимая руку друга, весело ответил Стас. — Вот и наша персона пожаловала!

Подойдя к Ане, он столь же привычным движением руки привлёк её к себе и нежно обнял за плечи.

-Как дела? Волнуешься?

-Есть немного, — честно призналась девушка. — Всё-таки зал на четыре тысячи человек -= мы ещё с такой аудиторией не работали, и мне слегка страшно!

-Всё будет хорошо, — улыбаясь, заверил её Стас. — Это будет самый классный наш концерт! Мы ведь так долго об этом мечтали! Наш концерт в самом крупном и самом престижном помещении города!

-Мне три года снился сон, что мы сделали такого уровня мероприятие! — глядя ему в глаза, призналась девушка.

-И сегодня он сбудется! Всё будет хорошо, не переживай!

Стас осторожно провёл ладонью по её волосам. Аня улыбнулась и, смутившись, опустила глаза.

-Я тебе верю, — едва слышно прошептала она.

***

-Приветствую! — крепко пожимая протянутую руку, пробасил Виктор.

-Артисты все уже приехали? — спросил Стас.

-Да. В гримёрной. Ведущие на сцене. Люди потихоньку собираются. Всё отлично, — отчитался Виктор.

Бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись в том, что их никто не слышит, он понизил голос и спросил, приблизив своё полноватое лицо к уху Стаса:

-Всё, как договаривались?

-Да, — хриплым от волнения голосом ответил Стас. — Я подам знак.

***

«Вот и подписал себе приговор! — поднимаясь по лестнице, думал Стас. — Теперь отступать поздно, теперь уже до конца.» остановившись между этажами, он подошёл к окну и выглянул на улицу — внизу как раз стояла его белая «Приора». «Метров десять, — мелькнула странная мысль, — никаких гарантий!» с верху донеслась торжественная музыка, означающая открытие концертной программы.

-Пора!

***

Стас хотя и сидел на первом ряду, всего того, что происходило на сцене, практически не слышал. Он прибывал в каком-то полусне, лишь изредка, словно выныривая из полубреда в действительность, машинально отмечал мощный вокал очередного исполнителя, выступавшего в это время со сцены, и снова проваливался в полузабытьё.

Во время антракта к нему подходили друзья, — они о чём-то спрашивали, и он им что-то отвечал; но всё это происходило будто бы сквозь пелену тумана, воспринималось как замедленное кино, и не откладывалось в памяти.

Антракт окончился, и на сцене вновь появились ведущие. Они явно волновались, объявляя очередного исполнителя, — Стас заметил это, но почти сразу же забыл о промелькнувшей в голове мысли. Грянул оглушительный гром аплодисментов, от которых Стас невольно содрогнулся и поморщился. Заиграла музыка, кто-то запел, — он, конечно же, не удержал в памяти имени очередного исполнителя. Он ждал, когда наступит час икс, и лишь к этому мгновению были прикованы все его мысли. Ничего другого, как и жизни в целом, больше не существовало. Только это мгновение, от которого теперь зависело абсолютно всё, да часовая стрелка, неумолимо и беспощадно приближавшая развязку!

***

И вот решающее мгновение настало!

-А сейчас, — объявил ведущий, — мы приглашаем на эту сцену человека, без которого не состоялся бы сегодняшний концерт! Человека, который уже на протяжении пяти лет активно занимается организацией искромётного и незабываемого досуга для жителей нашего города! Человека, подарившего нам не только сегодняшний, самый грандиозный, самый феерический праздник, но и десятки, десятки других, не менее светлых и энергичных мероприятий, несущих очень мощный заряд позитива и бодрости! Итак, встречайте! Генеральный продюсер компании «Твой день» — Станислав Князев!!!

Неумолимо громкий шквал аплодисментов грянул с такой силой, что, казалось, в зале разом разорвалась дюжина гранат!

«Красивые слова, но такая чушь! — поднимаясь со своего места, подумал Стас. — Это всё люди, находящиеся рядом со мной, да счастливое стечение обстоятельств, — не более того.» подойдя к микрофону, он глубоко вздохнул. Во рту пересохло, а в висках бешено билось сердце. Коленки судорожно тряслись, и, казалось, земля уходила из-под ног.

-Дорогие друзья! — заговорил Стас охрипшим от сильного волнения голосом. — Сегодня крайне важный для всех нас день! Сегодня пятидесятый концерт, организованный и проведённый нашей компанией! Это своего рода юбилей, который мы решили отметить в самом крупном концертном помещении нашего города, где нам ещё ни разу не доводилось выступать!

 

Мощная волна аплодисментов заглушила его. Из зала донеслись одобряюще-ликующие возгласы, крики «браво» и свист. Кто-то даже задудел в принесённую с собою дудку.

-И в этот день мне! — пытаясь перекричать ликующую публику, продолжил Стас. — Мне бы очень хотелось, чтоб именно сегодня! Я приготовил для вас!

Публика не унималась, и его слова тонули, бесследно растворяясь в гуле бурных оваций.

«Ещё есть время. Последняя возможность отступить. Я не смогу это сделать, я всё испорчу! Ещё есть возможность соскочить! Нет!.. Нет дороги назад!» в глазах появился ярко-синий туман. Пол сцены вздрогнул и стал сильно раскачиваться из стороны в сторону. Аплодисменты, кажется, начали стихать; или это он медленно отъезжает? Ещё мгновение, и конец. «Остановись!» но рука самопроизвольно сделала условленный жест. «Всё, конец!» грянула торжественная дробь барабанов, и откуда-то появившийся на сцене Виктор, поклонившись замершей от неожиданности публике, вложил Стасу в дрожащие руки до блеска отполированную гитару с большим красным бантом.

-Я хочу! В этот день! Хочу подарить вам песню! — закричал срывающимся голосом Стас.

Публика вновь грянула оглушительными аплодисментами.

***

Дрожь в руках и ногах всё ещё не унималась. Сердце неистово билось в висках, груди и, казалось, везде, где только можно. В глазах темнело, пол уходил из-под ног. Стас волновался так сильно, как ему ещё никогда в жизни не приводилось. Казалось, будто он впервые вышел на сцену, будто и нет многолетнего опыта общения с аудиторией. Но сегодня была совершенно иная ситуация, от которой зависело очень многое!

Пальцы левой руки взяли нужный аккорд, а правой — ударили по струнам. Первый такт, второй, третий! Хоть бы голос не подвёл, хоть бы не сорвался! В ушах зазвенело, но отступать уже было поздно!

Жизнь — это дар бесценный!

Жизнь ведь дороже всего!

Но вмиг теряет цену,

если ты не со мной!

Запел Стас, и дружные аплодисменты с легкостью поймали ритм песни. Волнение постепенно начало проходить, голос, раздвигая стальные обручи груди, стремительно креп и вырывался на свободу. Пальцы всё точнее и точнее брали нужные аккорды, бой получался всё чище и чище. Песня летела ввысь, и уже не было такой силы, которая смогла бы её остановить!

Только когда ты рядом,

я сознаю, что живой!

Высшая есть награда:

чувствовать, что я твой!

Перед припевом Стас постарался найти её среди зрителей. И когда их взгляды встретились, ему показалось, что она плачет, — но её слёзы — от счастья. Она всё поняла!

Нет! Без тебя, слышишь, нет

словно части меня-а!

Нет! Без тебя не могу

я прожить и ни дня-а!

Я тебя люблю-у!

Нет! Без тебя, слышишь, нет

словно части меня-а!

Нет! Без тебя не могу

я прожить и ни дня-а!

Будь со мной, молю-у!

Стасу казалось, что он оторвался от земли и парит в небесах. Он испытывал неведомый ему ранее драйв. Ощущение невероятного счастья переполняло его душу.

Нет без тебя рассветов,

нет без тебя закатов,

воздуха мне так мало,

душно на всей Земле!

Всё для тебя исполню,

звёзды с небес достану,

лишь бы ты мне сказала,

нужен что я тебе!

Продолжал он петь, всецело отдавшись песне, вложив в неё всю свою душу, не спуская глаз с такого родного и любимого лица! Он пел лишь для неё одной. В огромном четырёхтысячном зале, переполненном людьми, для Стаса, кроме неё одной, больше никого не существовало!

Нет! Без тебя, слышишь, нет

словно части меня-а!

Нет! Без тебя не могу

я прожить и ни дня-а!

Я тебя люблю-у!

Нет! Без тебя, слышишь, нет

словно части меня-а!

Нет! Без тебя не могу

я прожить и ни дня-а!

Будь со мной, молю-у!

Окончив петь, он провёл внезапно отяжелевшей рукой по мокрому от пота лбу.

-Спасибо, друзья! С праздником вас! — крикнул он, и, на ватных ногах, под оглушительные аплодисменты сошёл со сцены.

«Кажется, получилось!..» — словно откуда-то издалека пронеслась в голове едва уловимая мысль.

***

-Стас, это было просто офигенно! — подходя к нему, произнесла взволнованная Аня. — Я даже и не ожидала от тебя такого!

-Это всё было лишь для тебя одной, — едва слышно сказал он. Силы, столь внезапно наполнившие его там, на сцене, также стремительно покинули. Он ощущал жуткую усталость и дикую опустошённость.

-Я знаю, — улыбнулась Аня, крепко обнимая его за шею. — Я всё знаю! — прошептала она ему на ухо. — Ты у меня самый лучший, и я сегодня очень счастлива!

-Правда? Ты серьёзно?

Стас осторожно провёл рукой по её волосам, затем прижался к ним губами.

-Правда! — засмеялась Аня. — Конечно, правда!

-Ты у меня тоже самая лучшая! И я тебя никому не отдам!

Далее

Девушка у Золотых ворот

Эта маленькая, светлая сказка посвящается столь же светлой и доброй девушке — Натали Мартенс, с которой мне однажды довелось познакомиться и немного пообщаться.

Девушка у Золотых ворот

Она стояла у Золотых ворот, освещённых алыми лучами заходящего сентябрьского солнца, светившего с ясного Киевского неба. На ней было лёгкое белое платье и такие же белые туфли, вокруг которых ветер то и дело гонял разноцветную листву. Её густые чёрные волосы, словно водяные фонтаны с вершины водопада, красиво и изящно ниспадали на плечи и спину. На лоб, слегка прикрыв один глаз, упала прядь волос растрёпанной ветром чёлки. Она была совсем одна — такая хрупкая и нежная, беззащитная и очень красивая, а в её глазах отчётливо читались грусть и тоска, печаль и одиночество. На совсем ещё юном и симпатичном лице не было заметно и тени улыбки, — оно было серьёзным и смиренным, покорным судьбе.

Далее

Двух судеб перекрёсток

Двух судеб перекрёсток

Два одиноких, несчастных человека встретились, когда совсем не ждали встречи. И перед ними встал выбор: разминуться, пройти мимо друг друга, сохранив своё одиночество, или же ещё раз попробовать изменить к лучшему не сложившуюся личную жизнь.

Двух судеб перекрёсток

Несмотря на то, что был июль, погода стояла довольно прохладная и дождливая, как поздней осенью. Небо было затянуто тучами, солнце не появлялось со вчерашнего обеда. Дул северный, пронизывающий ветер, моросил мелкий, противный дождь. Денис стоял возле своей «десятки», сильно забрызганной грязью, и молча смотрел себе под ноги. Ему совершенно ничего не хотелось делать. Не хотелось никуда идти, не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать. Он просто стоял и молчал, бессмысленно рассматривая грязные кроссовки. Ему не было никакого дела до ветра и дождя. С волос за ворот насквозь промокшей футболки стекали холодные ручейки дождевой воды, но он не обращал на них никакого внимания. Изредка пробегавшие мимо люди бросали в его сторону быстрые взгляды, в которых читались удивление и недоумение. Можно было даже подумать, что Денис не живой человек, а манекен, кем-то случайно позабытый.

В кармане спортивных штанов негромко заиграл мобильный телефон. Денис слегка вздрогнул. Взглянув на высветившееся имя звонившего, он нажал отмену. Спустя минуту звонок повторился, и тогда Денис отключил телефон. Открыв заднюю дверцу, он кинул его на сиденье и, раздражённо сплюнув, присел рядом. Достав из другого кармана сигареты с зажигалкой, Денис закурил. Мимо, с воем сирены, пронеслась машина скорой помощи, он проводил её взглядом и вновь уставился на кроссовки.

Далее

Капитан

Он всю свою короткую жизнь сражался за правое дело, за справедливость. И хотя враги оказались сильнее, он ушёл не побеждённый, не сломленный, в полном согласии с собственной совестью и покоем на душе.

Капитан

Сначала дождливый, затем распогодившийся день подходил к концу. Майское солнце медленно скрывалось за горизонтом. На ясном, безоблачном небе показались луна и несколько крупных, но ещё немного тускловатых звёзд. Было совсем тихо: не лаяли во дворах собаки, не шумели дети, не шелестели листвой деревья. Затерявшаяся в Донской степи деревня, казалось, уже крепко спала.

Но вот откуда-то издалека донёсся слабый звук автомобильного двигателя. Вскоре на грунтовой деревенской дороге показалась запылённая серая Волга. Она ехала совсем медленно, замирая едва ли не у каждого двора.

Возле пятого дома, на заборе которого было аккуратно выведено мелом слово «сдаётся», машина остановилась. Из неё вышел высокий, темноволосый мужчина лет тридцати — тридцати трёх на вид. Одет он был в серую военную форму с капитанскими погонами на плечах. Сплюнув, он поправил широкой, мозолистой рукой растрепавшиеся волосы и, подойдя к калитке, нажал на звонок.

Далее

Жизненный тупик

Жизненный тупик

Он жил лишь для неё одной, но вдруг всё рухнуло. Она — не та, за кого себя выдавала, и он ей не нужен. Всё потеряло смысл. Как теперь жить дальше?

«Жизненный тупик» — это небольшой любовный рассказ, в котором, к сожалению, нет места сказке. В нём лишь боль и разочарования, но в жизни и так случается.

Жизненный тупик

Свернув на обочину, Илья заглушил мотор и вышел из машины. С затянутого чёрными тучами неба срывался мелкий и противный дождь. Дул довольно сильный ветер. Было сыро и противно. Илья обошёл кругом свою серую «десятку» и прислонился к её грязному и мокрому багажнику. Трасса была весьма оживлённой, по ней то и дело проносились легковые и грузовые машины, изредка проходили полупустые автобусы. Из-под колёс летели брызги грязной дождевой воды, падая как на машину, так и на белые, тщательно выглаженные штаны, на светлые кроссовки. Но Илье не было до этого никакого дела. Порывистый ветер трепал светло-русые волосы, то бросая их пряди на лоб и глаза, то ставя торчком, а он, сложив на груди руки, смотрел вперёд не видящим взором своих карие глаз и молчал. На его лице ясно читались грусть и отчаяние, какая-то отрешённость, безысходность...

И так длилось около получаса. Мимо всё проносились и проносились машины, ветер всё трепал и трепал его волосы, дождь всё лил и лил, а он всё стоял и стоял, не подвижно, молча, потерянный и никому не нужный, всеми забытый.

-Вот и всё, — наконец произнёс он не громким, хриплым голосом. — Всё кончено... У неё другой, она счастлива. А я без неё не могу, моя жизнь без неё не имеет смысла. Зачем мне теперь эта машина, зачем трёхкомнатная квартира, зачем фирма и бизнес, — зачем? Всё было лишь для неё, лишь мысль о том, что мы сможем быть вместе, заставляла меня идти вперёд, достигать новых вершин в бизнесе, обзаводиться недвижимостью. А теперь что же? Теперь пустота, теперь тупик... И выхода нет... Нет...

Далее

Насильники

Утро для него началось с чудовищной новости: его девушку изнасиловали. Всё мгновенно окрасилось в чёрный цвет, всё вокруг потеряло смысл. Как жить дальше, что делать?

«Насильники» — это драматический рассказ, в котором я попытался описать чувства, переживания и возможные действия парня с девушкой, попавших в столь страшную ситуацию. О том, что из этого получилось, судить, конечно же, вам, дорогие читатели!

Насильники

Как только «Опель» Николая поравнялся с автобусной остановкой, на проезжую часть выбежала молодая девушка, попытавшаяся остановить машину. Николай не сразу узнал в ней подругу Ксении, виденную им всего лишь пару раз, но всё же нажал на тормоза и остановился. Девушка, не долго думая, подбежала к машине и, открыв переднюю дверцу, разместилась на свободном сидении.

-Ты меня не узнаёшь? — быстро спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Я — Таня, подруга Ксюши. Мы с тобой несколько раз встречались у Ксюши дома. Помнишь?

-Да, я узнал тебя, — наконец произнёс Николай.

-Вот и отлично, — продолжала бойкая девушка. — Ты у Ксюши сегодня был?

-Нет, ещё не был. Вечером собираюсь заехать.

-Значит, ты ещё ничего не знаешь? — устремляя на Николая взгляд проницательных глаз, спросила Татьяна.

-А что я должен знать? — в свою очередь спросил Николай, сердце которого ускоренно забилось от охватившей его тревоги.

-Ксюша с Катей сегодня подверглись нападению двух ублюдков. Кате удалось убежать, а Ксюшу они... — быстро затараторила девушка, вдруг запнувшись на последнем слове и опустив глаза.

-Что они сделали? — бледнея, спросил Николай. Пальцы его судорожно сжали руль, от чего тот едва не треснул.

Далее

На дальнем севере

На дальнем севере

Они оба из Москвы, но нашли друг друга за несколько тысяч километров от столицы. Не зря говорится: чужое не догонишь, а от своего не уйдёшь! «На дальнем севере» — это красивая предновогодняя сказка, романтический рассказ со счастливым концом!

На дальнем севере

Застегнув последнюю пуговицу на дублёнке и надев шапку-ушанку, Семён, медленно переступая через порог, вышел на улицу. День был ясный и морозный. Вокруг лежал снег, переливающийся под солнечными лучами всеми цветами радуги и слепящий глаза. Он был повсюду: на земле, на деревьях, на крыше стоявшего неподалёку сарая, на окнах дома, на пороге; всюду, куда ни глянь, было лишь белое снежное покрывало, местами достигающее полутораметровой толщины. Зима на славу постаралась. Причём, в течение последних нескольких дней она лишь тренировалась, готовясь к наиболее сильному броску, который и осуществила сегодняшней ночью. Начиная где-то с десяти часов вечера, и до самого утра вовсю бушевала вьюга, в трубе гудел разошедшийся ветер, засыпая и заметая всё, что только попадалось на его пути, снежной крупой, щедро сыплющейся с неба. И лишь около часа тому назад снегопад постепенно стих, сойдя на нет.

Щурясь с непривычки, Семён, постояв немного на пороге, сделал пару шагов в сторону сарая и остановился, едва ли ни по пояс погрузившись в снежный сугроб.

-Н-да, — произнёс он, озираясь по сторонам. — Зря я не занёс вчера лыжи в дом. Ещё и подумал. Он сплюнул.

-И лопата тоже в сарае. А без неё, пожалуй, тут и не обойтись. Это надо ж столько навалить! То-то Женька обрадуется. У них там, наверное, сейчас слякоть, дождь.

Ещё немного постояв, Семён собрался с силами и двинулся вперёд, пытаясь всё же прорваться к сараю. Но уже на третьем шагу он споткнулся и упал, на мгновение скрывшись под белоснежным покрывалом.

-Бр-р-р! — вставая и отряхиваясь, произнёс он. — Это что же за ерунда такая?

Семён в очередной раз осмотрелся по сторонам.

-Тьфу ты! Сильно вправо взял. Видать, в кусты зашёл, о которые и споткнулся. Ладно, возьмём левее. И, раз!

Разбрасывая по сторонам снег, он, словно ледоход по замёрзшей реке, стал медленно, но точно приближаться к намеченной цели. Где-то на дереве слабо каркнула ворона, внимательно наблюдавшая за движениями человека, барахтавшегося в снегу.

-Молчи, подлая! — крикнул Семён. — Я тебе понасмехаюсь. Ишь, смеяться она вздумала!

Взяв небольшой комок снега, он запустил им в сторону обидчицы. Но комок упал, не пролетев и половины необходимого расстояния. И ворона, словно поняв это, ещё раз каркнула, презрительно взглянув на человека.

-Вот зараза! — выругался Семён. — Ну, погоди, вот я вернусь домой, да возьму свою двустволку, — я тебе покажу, где раки зимуют!

Ворона ещё раз каркнула и, взмахнув крыльями, перелетела на соседнее дерево.

-Ты гля на неё! — продолжал Семён, уверенно продвигаясь к сараю. — Она ещё характер показывает. Ну, я тебя!

Наконец, добравшись до заветной цели, Семён вынул озябшими руками из кармана холодный ключ и отпер дверь. Войдя в сарай, он стряхнул с себя прилипшие комья снега, надел лыжи, взял в руки лыжные палки и, вновь выйдя на улицу, быстро покатил в сторону калитки. Ворона, всё ещё следившая за ним, на сей раз не проронила ни звука.

Семён обитал в такой глуши, где на один квадратный километр приходилось не более пяти человек. Он специально выбрал этот район, желая как можно сильнее отгородиться от всего на свете. Это случилось почти пять лет тому назад, когда он, будучи полным сиротой, едва переступив за порог детдома, вдруг узнал, что единственный друг тайно встречается с его девушкой. В один миг Семён потерял и тех немногих близких людей, которые у него были. Ему некуда и не к кому было идти. Вокруг суетились тысячи людей, но никто не обращал внимание на бездомного, голодного парня. И вот тогда, проведя несколько ночей на вокзале, он и принял неожиданное даже для самого себя решение: уехать на дальний север, подальше от людей и поближе к природе. Как только решение вызрело, оно тут же было осуществлено. Заняв денег у двух детдомовских воспитательниц, Семён купил билет на поезд и покинул шумную, безразличную Москву, променяв её на более, как ему тогда казалось, радушный север.

Мы не будем здесь рассказывать обо всех тех испытаниях и разочарованиях, которые выпали на душу Семёна за время его не близкого путешествия и первые годы жизни на севере. Не будем особо распространяться о том, как нелегко совсем ещё молодой парень, всю свою жизнь проживший в относительно тёплой Москве, адаптировался к суровому климату Сибири, как ему, едва ли не собственноручно пришлось строить себе жильё и почти полгода жить впроголодь, скитаясь по угрюмой тайге в поисках чего-нибудь съестного. Умолчим о том, как , наконец, на его пути повстречался пожилой егерь, кардинально изменивший жизнь молодого человека, сумев помочь ему как с пропитанием, так и с трудоустройством. Всё это и многое другое осталось в прошлом, о чём Семён всё же не жалел. Как бы трудно ему не приходилось, он ни разу не пожалел о том, что покинул Москву, променяв её на Сибирскую тайгу.

— Я и там чужой, и здесь, — говорил он сам себе в наиболее трудные минуты. — Я не нужен никому независимо от моего места проживания. Но здесь я хотя бы не вижу ни её, ни его. Здесь нет близких мне людей, которые так легко меня предали. Здесь нет ничего этого. И значит, здесь лучше, значит, я верно поступил.

После знакомства с Василием Дмитриевичем жизнь Семёна заметно изменилась. Егерь, договорившись с начальством, взял его в свои помощники, пообещав в последствии похлопотать о какой-нибудь иной, более серьёзной должности. Семён начал часто наведываться к Василию Дмитриевичу, и вскоре они, несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте, стали настоящими друзьями. Семёну даже нравилось, что его новый друг на столько лет его старше. «Не нужно опасаться, что твой друг уведёт у тебя твою же девушку, — думал он. — Да и девушки в этой-то глуши у меня, скорее всего, не будет.»

Но Семён ошибся. На следующий год после его знакомства с Василием Дмитриевичем к тому приехала в гости юная племянница, сразу запавшая Семёну в душу. Он тоже понравился девушке. Молодые люди очень быстро нашли общий язык и подружились. И вот теперь, в морозное декабрьское утро, Семён спешил к дому Василия Дмитриевича, чтобы вместе с ним поехать навстречу к Евгении, обещавшей сегодня к вечеру приехать в гости к дяде и другу. Причём, на целую неделю!

На дорогу до дома Василия Дмитриевича ушел добрый час. И за всё это время Семён не встретил на своём пути ни единой живой души. Кругом были лишь деревья, покрытые снегом, да белое покрывало под ногами, искрящееся на солнце и слепящее глаза. Но вот на горизонте показалась чёрная точка. Медленно увеличиваясь в размерах, она плавно превратилась в человеческое жилище. «Слава Богу!» — воскликнул порядком уставший Семён. Собравшись с последними силами, он ускорил ход.

Изрядно вымотавшийся, вспотевший и зарумянившийся, Семён, наконец, достиг желанной цели. Сняв с ног лыжи и отряхнувшись от снега, он, не стучась, прошёл в дом, где его давно уже ждали.

-А я уж хотел ехать к тебе навстречу, — вставая из-за стола, произнёс пожилой мужчина с совершенно седыми волосами и добрым, ясным взором карих глаз. — Думаю: ну, всё, заблукал парень. Надо ехать разыскивать.

-Заблукать-то я не заблукал, но устать немного успел, — раздеваясь, ответил Семён.

-Ещё бы! Ведь как занесло!.. Но главное, что не сбился с дороги.

-Это верно. С пути не сбился. Но во дворе у себя заблудился, — добавил Семён, улыбаясь. – Сошёл с дорожки и споткнулся о кусты, порадовав ворону!

-Бывает, — тоже улыбаясь, ответил Василий Дмитриевич. — Я однажды также заблудился у себя во дворе. Правда, ночью. Так минут десять искал дорогу. Темно, ничегошеньки не видно. Да ещё и снежком всё притрусило — не поймёшь, не разберёшь, что и где находится. А я уставший с лесу-то приехал, да к тому же тогда совсем молодой, неопытный был. Но, слава Богу, всё обошлось. А то уже думал, что придётся замерзать у собственного порога. Да, было дело! Я потом, коли захочешь, ещё многого понарассказываю. А сейчас пойдём, я тебе маленькую налью: и согреешься, и силёнки восстановишь. Верно говорю?

-Так точно, — весело ответил Семён. — Пойдёмте.

Весь день они провели в тёплом и уютном доме егеря, поочерёдно рассказывая друг другу различные истории из своей жизни. А ближе к вечеру, хорошо одевшись, поехали встречать Евгению, захватив предварительно для неё запасной комплект лыж. К тому времени снег слегка улежался, и передвигаться стало немного проще. Да и в компании с другом любая преграда оказывалась менее сложной и вполне преодолимой, нежели в одиночку. А когда шли в обратный путь, то и вовсе было весело. Жизнерадостная и раскрасневшаяся Евгения то и дело рассказывала смешные анекдоты, забавные истории из жизни, делая сложный, немного утомительный путь совсем лёгкой и приятной прогулкой.

Семён заранее уговорил почти не сопротивлявшегося Василия Дмитриевича, и теперь все трое держали курс к дому молодого человека, где собирались встретить наступающий новый год.

Евгения впервые приезжала к дяде на новый год, что делало этот праздник ещё более желанным и радостным. Сердце Семёна так и билось, так и стучало в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Пару раз ему даже приходилось останавливаться и делать небольшие передышки.

-Что, Сень, вымотался? — улыбаясь, спрашивал Василий Дмитриевич, и, обращаясь к племяннице, пояснял:

-Парень целый день сегодня на ногах; устал, поди.

Но дело было вовсе не в усталости. Семён мог пройти ещё столько же. И Василий Дмитриевич это прекрасно знал. Он сразу понял, что к чему; глянул на Семёна, когда к ним подбегала Евгения, и обо всём догадался. Свои догадки он, конечно же, решил оставить при себе, даже не намекая на них.

К дому Семёна они прибыли уже затемно.

-Эх, я так и не проложил путь, — вздыхая, произнёс парень. — Ещё и подумал: надо бы взять лопату, да хоть чуток разгрести снег.

-Ну почему же, — возразил Василий Дмитриевич. — Очень даже не плохой путь. Немного петляет, правда, а так ничего.

Не успев окончить свою фразу, пожилой егерь, резко разведя руками, скрылся под снегом.

-Кусты... — только и мог произнести Семён, с трудом сдерживая смех.

-Ах ты, бандит! — поднимаясь, воскликнул Василий Дмитриевич. — Понаставил тут, понимаешь, ловушек разных, и идёт сзади. Ну, погоди!

Они весело и дружно рассмеялись.

-Я же сам утром в эту же ловушку угодил, — сквозь смех произнёс Семён.

-Ладно-ладно. Я тебе ещё устрою. Ты у меня ещё попляшешь, — показывая кулак, шутя, угрожал Василий Дмитриевич.

Смеясь и перешучиваясь, они добрались до порога, где поснимали лыжи, отряхнулись от снега и вошли в дом.

-А теперь позвольте мне взять инициативу в свои руки, — раздеваясь, сказала Евгения.

-Ишь ты, — воскликнул Василий Дмитриевич. — И что ты с ней, с инициативой этой, собираешься делать?

-Хочу накрыть на стол. Вы пока посидите, отдохните; а я всё сделаю. Хорошо?

-Ну, давай, — согласился Василий Дмитриевич. — Давай-давай.

-Пойдём, я покажу тебе, где чего находится, — беря девушку за руку, тихо произнёс Семён.

-Показывай, и иди ко мне, не мешай девчонке колдовать над новогодним столом!

Этот новый год, пожалуй, был для Семёна самым счастливым. Он встречал его вместе с настоящим, проверенным другом, от которого можно было ждать только лишь поддержку, верный совет и понимание, и с любимой девушкой. Семён, правда, ей ещё не говорил о своих чувствах, но он почему-то был уверен в том, что и она его любит, что у них всё будет хорошо. Эта новогодняя ночь казалась ему гораздо счастливей даже тех, когда он, ещё будучи ребёнком, сидел за праздничным столом в нарядно убранных комнатах детдома, окружённый друзьями и добрыми, заботливыми воспитательницами, ещё не зная ни предательства близких людей, ни бесконечных дней без единой крохи чего-нибудь съестного во рту. Даже тогда, в далёком и безвозвратно ушедшем детстве, Семён не был столь счастлив, как в эту ночь, находясь в маленькой, тесной комнатке, обставленной примитивной мебелью, но рядом с дорогими сердцу людьми.

Василий Дмитриевич первым ушёл спать, дав возможность молодым людям побыть наедине. Он думал, что именно этой ночью те обо всём договорятся и обретут счастье. В том, что Евгении нравится Семён, он также был уверен, как и в том, что его самого зовут Василием Дмитриевичем. И он был бы счастлив увидеть свою племянницу, которую любил как собственную дочь, невестой такого замечательного, на его взгляд, парня, как Семён. Но он не считал нужным и вообще допустимым вмешиваться в подобные дела, предпочитая спокойно выждать, пока молодые люди сами во всём разберутся, сами обо всём договорятся. «Это их личная жизнь, — думал он, — и у меня нет ни малейшего права в неё вмешиваться, ни малейшего!»

Однако молодые люди не оправдали его надежд. Они ни единым словом не обмолвились об испытываемом друг к другу чувстве, ни разу об этом не намекнув, не дав какого-либо знака. Но, отправляясь под утро спать, они были счастливы; эта новогодняя ночь, проведённая вдвоём на краю света, вдали от всего живого (если, конечно, не считать Василия Дмитриевича, мирно храпевшего в соседней комнате), ещё надолго останется в их памяти как один из счастливейших моментов в жизни.

Весь следующий день, проводив Василия Дмитриевича, молодые люди посвятили прогулкам по заснеженной тайге. Лишь под вечер, уставшие, но довольные, вернулись они домой. И то только для того, чтоб утром, едва позавтракав, вновь стать на лыжи и отправиться в новое путешествие. И так пролетела вся неделя, все семь дней, показавшиеся им семью часами. Исключением, разве что, был Рождественский вечер, когда они вновь собрались втроём за праздничным столом. Этот вечер также был полон радости и всеобщего счастья, которое, казалось, так и витало в воздухе. И какого же было их разочарование, когда выяснилось, что через несколько часов Евгении нужно будет выезжать в обратный путь!

Василий Дмитриевич, всего на полчаса заехав к молодым людям, сказал, что, к сожалению, не сможет проводить племянницу, ибо ему срочно нужно ехать на один из участков, где, согласно словам прибежавшего к нему помощника, разбушевавшийся медведь, кем-то не вовремя разбуженный, загнал на дерево несчастного путника, по воле судьбы попавшего в это время в это место, и где срочно требуется помощь такого опытного в подобных делах человека, как Василий Дмитриевич; по сему он решил заранее попрощаться с Евгенией, поручив все хлопоты, связанные с её проводами, их общему другу — Семёну. На что тот с радостью согласился.

Простившись, Василий Дмитриевич тут же и отбыл; а молодые люди стали потихоньку готовиться к предстоящему отъезду девушки.

-И когда мы теперь увидимся? — взглянув в ясные, голубые глаза Евгении, спросил Семён тихим и грустным голосом.

-Не знаю, — так же тихо ответила девушка, опуская глаза. — Наверное, не раньше лета. Но летом я обязательно приеду, обещаю! Как только окончу институт, сразу же приеду. И на всё лето. Хочешь?

-Ты ещё спрашиваешь?! — радостно воскликнул Семён. — Конечно, хочу! Я вообще хочу, чтоб мы с тобой не расставались. Я жить без тебя не могу. Я... — он на мгновение запнулся, бросив на неё быстрый взгляд и залившись краской смущения; но тут же собрался с силами и так же бойко продолжил: Я люблю тебя, Женя, очень сильно люблю, больше жизни люблю!.. И хочу, чтоб ты стала моей женою.

-Я согласна, — помолчав какое-то время, едва слышно произнесла девушка слабым и дрожащим от волнения голосом. — Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно!

Далее

Большой грешник

Большой грешник

Страшная тайна омрачала всю его жизнь. Он встретил своё счастье, но был готов отказаться от него, ибо опасался, что любимая и явно любящая его девушка, узнав всю правду, сразу же от него отвернётся. А быть с ней, скрывая свою историю, он бы не смог.

«Большой грешник» — это одновременно и любовный, и философский рассказ. Жизненная история, от окончания которой зависит вся дальнейшая жизнь обоих героев повествования.

Большой грешник

1

Негромко скрипнула под ногой доска слегка подгнившего порога. На миг остановившись и оглядевшись кругом, Дмитрий легонько постучал и, открыв дверь, прошёл в дом.

-А, это ты, — вставая из-за стола и направляясь на встречу другу, произнёс Кирилл. — Проходи, присаживайся. А я тут историей увлёкся, — добавил он, махнув рукой в сторону стола, на котором были в беспорядке разбросаны старинные карты, учебники, тетради. — Не желаешь ко мне присоединиться? Может, что новенького для себя вычитаешь. Глядишь — и пригодится.

-Нет, Кирилл, спасибо.

Дмитрий подошел к стоявшему у окна дивану и присел на его край, явно давая понять, что не намерен задерживаться здесь надолго. Кирилл тоже сел, бросив при этом внимательный взгляд на друга, странным поведением которого он был слегка озадачен.

-Что-то случилось? — тихо спросил он.

Далее